МакеевДон

В этом, 2004 г. отцу Зосиме исполнилось бы 60 - "Монах должен сгореть, как свеча", - как-то сказал батюшка, то есть всё тепло и свет своего сердца отдать Богу и людям. И он действительно сгорел, как свеча, зажёгши пламенем своей веры тысячи и тысячи огоньков в человеческих душах...
Надеемся, что эти кратенькие, но яркие зарисовки из жизни о. Зосимы, как бы штрихи к его портрету, помогут живее воссоздать образ дорогого Батюшки. Таких зарисовок собралось настолько много, что они могли бы составить отдельную книгу...

- Матушка, что изменилось в вашей жизни после встречи с о. Зосимой?
Монахиня Никандра, умиротворённая старица из Старочеркасска, на минуту углубилась в воспоминания - и на глазах у неё заблестели слёзы. Дрожащим от волнения голосом она поведала следующее:
- После встречи с о. Зосимой и о. Модестом, видя их великую любовь к Богу и людям, их великое человеколюбие, как они страдали за каждую душечку, я стараюсь никого не обидеть, ни единого человека, я больше всего боюсь кого-то обидеть, и меня мучает совесть, если скажу кому-то неосторожное слово: по своему послушанию я ведь соприкасаюсь со многими.
Батюшка благословил матушке Никандре основать в Старочеркасске богадельню, по подобию Никольского Дома Милосердия, и старенькая монахиня непоколебимо ворит, что молитвами её духовных наставников Господь поможет ей найти средства, помощников и исполнить это послушание - долг христианской любви.

"Я был у Батюшки в крестилке, когда к нему приехал о. Иоанн из Ясиноватой вместе со своей матушкой, - вспоминает игумен Хрисанф, - и случайно стал свидетелем их беседы. - Отец Иоанн, покайтесь, вам скоро умирать. Хоть перед смертью покайтесь, - сказал о. Зосима приехавшему.
Тот весь покраснел, и я вышел, чтобы не мешать беседе.
Через месяц я стоял на крыльце домика Старца, когда почтальон мне вручила телеграмму на имя Батюшки с уведомлением, что о. Иоанн скоропостижно скончался. Передавая телеграмму Старцу, я спросил у него: откуда он мог знать, что о. Иоанн скоро умрёт, ведь по внешнему виду этого никак нельзя было сказать.
- Я видел около него ангела смерти, - ответил батюшка и, глядя в окно, с грустью добавил, - так и не покаялся.
И вид его был до того печальным и как бы подавленным, что я боялся его больше о чём-либо спрашивать..."

В крестилку, где принимал Старец, не вошла, а ввалилась женщина - вся в слезах. И упав перед ним на колени, рыдая начала умолять:
- Батюшка, я великая грешница. Дайте епитимью...
- А сможешь ли понести? - с хитринкой спросил схимник.
- Назначьте любую, только чтобы спастись...
- Ну смотри, сама выпросила, вот тебе моя епитимья: как бы тебе не досаждали твои домашние, и зять, и дочь - молчи, всё терпи, всё терпи...
Обиженной вышла "подвижница покаяния" от Старца: она ожидала каких-то особенных канонов, акафистов, поклонов... Но через месяц опять появилась у о. Зосимы:
- Батюшка, снимите епитимью: не могу терпеть. Дайте любую другую!
- Я другой епитимьи за грехи не знаю, - улыбаясь ответил Старец, - ты ж сама выпросила, теперь терпи...

Поезд "Донецк-Киев" мчался на полном ходу, когда около часа ночи, среди лесов и полей - какая-то невидимая сила остановила поезд. Когда вышли посмотреть в чём дело, оказалось, что рельсы впереди разобраны. Все - и проводники, и пассажиры - были в шоке... Это событие произошло в 1997 г. и о нём писали даже в газетах.
В первом вагоне этого поезда ехала р.Б. Виктория из Шахтёрска, которая по благословению о. Зосимы училась в Чернигове на регента. Перед тем, как отправиться в путь, она по телефону взяла у батюшки благословение на дорогу. И её родные убеждены, что именно молитвы о. Зосимы спасли поезд от крушения, а девушку от гибели.

Потому что духовные чада Старца по опыту знали силу его молитв, знали, что благословение Схимника всегда помогало в их житейских делах, охраняя от бед и искушений, что многократно засвидетельствовано в "Книге воспоминаний": "Его молитвы нам очень помогали в жизни, хранили от бед, Господь спасал меня и моих детей от смерти, болезни и несчастий по Его святым молитвам..." (Нина Макарова).

Иеромонах Иов спокойно спал, когда его во сне разбудил Батюшка: "Вставай, иди служить!" Он проснулся, но поразмыслив, что не его чреда, а утром надо трудиться на послушании, уснул дальше. Снова снится Батюшка и опять его будит: "Вставай, иди служить!" Опять иеромонах, не обратив внимание на сон, уснул. И в третий раз ему снится о. Зосима: "Я кому сказал: вставай, иди служить!" Ну что ж, если Батюшка велит, надо идти и служить - Решил он.
Как оказалось впоследствии, иеромонах, который Должен был служить в этот день, не успел вернуться с треб, и если бы о. Иов не пришёл, то служить было бы некому.
Так Батюшка и после смерти управляет своей обителью, особенно ревнуя о том, чтобы не ослабевала молитва.

К своим духовным чадам Старец относился по-разному: кого-то он лелеял, нянчился, как с младенцами во Христе, а кого-то, кто духовно повзрослее, мог и посохом огреть. Но всегда и везде, в любое время, случись нужда, можно было обратиться к Батюшке. И непременно получали помощь. Порой о. Зосима по своей отцовской любви исполнял самые детские желания своих чад.
Так р.Б. Зинаиде на Благовещение захотелось рыбы, а купить было не на что. И вот после службы, идя с церкви, она всё твердила в уме: "Батюшка, рыбки хочу! Батюшка, рыбки хочу!" А в обед ее позвала соседка и говорит: "Зина, тебе не надо селёдки? Я своим мужикам намариновала, а они и смотреть на неё не хотят". Так неожиданно исполнилось её прошение. А когда после Пасхи Зинаида поехала в Никольское, уже успев позабыть об этом случае, Старец сам напомнил ей: "Какая ты глупая, Зин! Батюшка, рыбки хочу! Батюшка, рыбки хочу! Разве можно меня такими пустяками тревожить?"
И всё же - даже на такие пустяки откликалось его чуткое сердце.

Перебирая в руке чётки, Владимир обдумывал свои вопросы к схимнику и, казалось, углубился в молитву - сейчас он будет говорить со Старцем... Внезапно это парение прервал голос вошедшего батюшки: "А ты что надулся, как сыч?" Словно очнувшись, молодой человек смущённо спрятал чётки. А Старец, подойдя к нему, испытующе спросил:
- Ты кто?
- Православный христианин, - неуверенно ответил "молитвенник", чувствуя в этом вопросе какой-то подвох.
- Это понятно... А ещё кто?
Не зная, к чему клонит Старец, Владимир молчал. Тогда о. Зосима, выдержав паузу, добродушным голосом опустил "молодого подвижника" на землю:
- Запомни, ты - кормилец. Пришёл домой, а жена и сын тебе в руки смотрят: что ты нам принёс, кормилец ты наш дорогой? - и, помолчав, добавил: И стыдно нам у родителей на шее сидеть...
И от этих слов в одно мгновение тронулся лёд глубокой прелести, в которой пребывал молодой человек - лёд, об который в отчаянии билась его распадающаяся семья.
Пути человеческих сердец были открыты перед батюшкой, и он своей доброй, отеческой рукой выводил их из тьмы неведения и прелести ко спасению, к Свету.

Как вспоминали те, кто был с Батюшкой в паломнических поездках, около святынь его лицо излучало детскую радость и духовный восторг. Особенно, когда он был на Святой Земле. Казалось, это были одни из самых счастливых и светлых моментов его жизни. И всё же, не зная, что чувствовал сам Старец, соприкасаясь со святыней, какие мысли питали его сердце, нельзя понять его духовный мир. В одной из проповедей ради назидания Батюшка сам немножко приоткрыл эту глубокую тайну своей духовной жизни: "Когда Господь сподобил нас паломнической группой бывать во святом граде Иерусалиме, стоять на Голгофе, странные чувства испытываешь: и величие Божие, и уничижение Божие, и особенно ярко испытываешь нашу греховность человеческую - мы недостойные такие, величайшие грешники, а Господь сподобил быть на этом святом месте, где всё обагрено пречистой кровью Христовой".
Так, смиренномудрие было главным его духовным деланием, которым он сорастворял как самые радостные минуты жизни, так и минуты скорби и страданий. И поэтому радость не расслабляла его, а скорбь - не могла сломить.
"Познай слово "аз" - и спасёшься", - вот, пожалуй, одно из самых кратких, и в то же время самых ёмких наставлений схимника. "А мы всё "я" да "я", - говорил Батюшка. - Не гордое "я", а смиренное славянское "аз" - аз грешный, аз недостойный".

- Слушаю, Витенька, - вот первые слова, которые каждый раз слышал Виктор из Тернополя, когда он звонил к батюшке, хотя батюшка не мог знать, кто звонит к нему. И такое было впечатление, что, кроме Виктора, к нему и позвонить-то никто не может, и только его звонков он и ждёт, как ждёт мать весточки от единственного сына (а ведь звонили к Старцу многие и многие, из разных уголков православного мира). И такое впечатление было у каждого, кто имел радость общаться с о. Зосимой. "Чтобы все обязательно спаслись!" - эти слова часто повторял Схимник, каждый человек ему был безпредельно дорог...