МакеевДон

Схиархимандрит Зосима, в миру Иван Алексеевич Сокур, родился среди слёз и пожаров войны - 3 сентября 1944 г. И хотя разрушительный смерч сражений перенёсся за пределы отчизны, но его смертоносные порывы слезами вдов и матерей вновь и вновь сотрясали убогие жилища простых тружеников. Вот и воин Алексий, отец Старца, погиб на фронте в год рождения сына.

Родом он был из донских казаков, поэтому Батюшка так любил песни казацкой вольницы - они как бы рассказывали ему об отце, которого он никогда не видел.
Мать Ванюши - Мария, простая крестьянка из Винницкой губернии - была женщиной глубоко верующей и благочестивой. Она приняла своё вдовство как крест Господень - и несла его до конца своих дней, без ропота, с терпением и благодарением Богу. Всю свою жизнь она посвятила воспитанию сына.
Родила она своего Ванюшу в тюремной больнице - в далекой сибирской деревне Косолманка Верхотурского района Свердловской области, где отбывала срок за "религиозную пропаганду". Главная ее вина состояла в том, что верующая женщина посещала тайные ночные богослужения монахинь, которые жили в их селении. На одном из них по доносу соседей милиция и арестовала всех молящихся. Так среди подвига исповедничества, среди уз и страданий за имя Христово появился на свет будущий схимник, мужественный исповедник веры православной.
Крестили младенца трижды, т.к. в то время найти священника было не просто: всех разогнали по ссылкам и лагерям.
Первый раз - простая верующая женщина, из страха, чтобы младенец не помер некрешенным... Второй раз - некий благочестивый дедушка: мол, не бабье это дело детей крестить. А третий раз - уже священник, в церкви, полным чином.
Мальчика хотели назвать Фаддеем - в честь апостола, память которого совершается 3 сентября. Но сердобольные люди из их селения накануне были у о. Кукши (в Киево-Печерской Лавре, которая только что открылась) и попросили у него молитв за благочестивую семью Сокур: мол, мальчик - сирота, отец погиб, мать - уборщица, оклад 20 рублей, нужда жуткая - с голоду не помереть бы... "Пусть нарекут Иоанном - благодать Божия будет", - неожиданно ответил после молитвы святой Старец, известный на всю Русь даром прозорливости. Так по особому Промыслу Божию, с благословения схиигумена Кукши, причисленного ныне к лику святых, младенца нарекли Иоанном - в честь Иоанна Крестителя.
Во время совершения таинства, когда батюшка нёс мальчика на руках, тот крепко ухватил его за крест и за бороду. За крест - ибо крест станет его главным оружием в борьбе за души человеческие. За бороду - ибо подражание Христу (символом чего и служит борода православного священника) станет главным смыслом его жизни.
Детские годы Батюшки прошли в Авдеевке - небольшом городишке шахтёрского Донбасса. По неисповедимым судьбам Божиим именно Авдеевка в послевоенные годы стала благодатным оазисом среди духовной пустыни пролетарского края. Здесь после долгих скитаний, тюрем, ссылок и лагерей нашли пристанище сестры Иоанновского монастыря, а также многие чада великого Кронштадтского Пастыря: схимницы, монахини - великие молитвенницы и исповедницы. Среди них была и тётушка Старца, сестра его матери - монахиня Антонина, которая и помогала Марии воспитывать мальчика, разделяя её труды и лишения. И вот всё это воинство Христово, воодушевлённое великим Богоносным о. Иоанном Кронштадтским, часто вместе собиралось для тайных ночных молений - в доме благочестивых сестёр Сокур. "Позакрываем все окна, двери подушками, одеялами (чтобы никто не видел, тогда ведь гонения были) - вспоминал Батюшка, - и поем вечерню, утреню, акафисты, правило - и так целую ночь... Особенно во дни памяти дорогого батюшки о.Иоанна Кронштадтского - всегда собирались матушки молиться... Все чтили о. Иоанна как великого святого и жили верой, что неминуемо придёт время всемирного прославления Кронштадтского Пастыря. И мне, малому, матушки говорили: мы не доживём до этого светлого дня, а ты должен дожить и петь величание о. Иоанну...".
От духовных чад великого Чудотворца о. Зосиме достались в духовное наследство многие личные вещи святого (облачение, которое впоследствии он передал вновь открывшемуся Иоанновскому монастырю, шляпа и другие личные вещи). От них он узнал живые примеры его богоугодной жизни. Но самое главное, пожалуй, наследие - это мужественный дух истинного христианства и жертвенной любви, взлелеянный Богоносным Пастырем и прошедший закалку в неслыханных гонениях. "Монахи - это мужественные люди", - любил повторять впоследствии Батюшка.  Так, ещё с младенчества в духовное сознание Старца вошли мужественные образы мучеников и исповедников XX века, он как бы был овеян их духом, духом их пламенной молитвы. "Читайте жития мучеников и исповедников - там найдёте правдивую, священную историю XX века", - повторял впоследствии о. Зосима, знавший эту историю из уст живых её свидетелей.
Особенно большое влияние на духовное формирование мальчика оказала его тётушка, монахиня Антонина - ревностная хранительница заветов Иоанна Кронштадтского, исповедница и подвижница. Она имела радость лично окормляться у Всероссийского Чудотворца: исповедоваться, причащаться из его рук, пользоваться его советами и наставлениями.
Таким образом, с раннего детства в его сердце запечатлелся светлый образ о. Иоанна Кронштадтского, который стал любимым и самым родным святым его жизни.
"Иоанн Кронштадтский - это святой, который ходит по земле, - говорил Старец, познавши опытно его помощь. - Ещё будет большое событие - обретение мощей дорогого батюшки о. Иоанна, благословение великое на весь мир... Сколько будет чудотворений, исцелений... Произойдёт это в самую трудную минуту для нашего отечества, как укрепление свыше...".
Главным методом воспитания будущего схимника была церковная, храмовая молитва: "Сколько себя помню, вся моя сознательная жизнь принадлежала Церкви", - говорил Батюшка.
Сначала ещё несмышлёным младенцем Мария на руках носила ребёнка на службу. Сама молится, а дитя в пеленах тихонько на скамейке лежит - как бы внимая божественному пению. Неудивительно, что и первое членораздельное слово, которое пролепетало дитё, было составлено из тех звуков, которые больше всего услаждали его слух: "Аллилуиа". И как не вспомнить слова Писания: "Из уст младенцев и ссущих совершил еси хвалу!".
Потом, когда Ванюша немного подрос, он сам спешил в дом Божий... В 7 лет мальчик уже свободно читал в храме Апостола на церковно-славянском языке. В 7 лет он вышел, как сам вспоминал, и на своё первое общественное служение: "По соседству умер дед Захария. По обычаю надо было читать Псалтирь. Кинулись по бабкам (которые читали по-славянски), а их всех уже разобрали. Тогда и вспомнили обо мне - у нас же Ванюша читать умеет. Пришли за мной..., одел я башмачки, сделанные из кусков материи, штаны, пошитые из старой маминой юбки, которые надевал только в церковь и на большие праздники - и пошел Псалтирь читать... Прочёл 17 кафисму, а бабы все плачут: "Как хорошо наш Ванюша по-славянски читать научился!"... За чтение Псалтири по усопшему мне, малому, дали аж 100 рублей - это был мой первый священнический заработок...".
В тяжёлые послевоенные годы благочестивое семейство жило во глубокой нужде, терпя голод, холод, гонения от безбожной власти. Чтобы выжить, малому дитяте надо было трудиться наравне со своей матерью и тётей - так уже в детстве, превозмогая истощённость, болезненность и слабость возраста, ковался характер великого Труженика, каким был приснопамятный Старец.
В детстве Ванюша часто встречался со смертью. Весь опухший, едва не умер с голода. Несколько раз болел воспалением легких (после войны, при общем истощении организма и отсутствии необходимых лекарств, каждое воспаление - одной ногой уже в могиле). Трижды мальчика едва не убил поезд. Так, однажды, собирая уголёк на железных путях - по камешку, что потерялось от паровоза (чтобы было на чём кушать приготовить), он попал между двух составов, а третий - мчал прямо на него. "Господи!" - только и успел вскрикнуть ребёнок и упал на рельсы. И Господь в который раз сохранил его жизнь: паровоз промчался над ним, не причинив никакого вреда.
Уже с детства сёстры-исповедницы учили Ванюшу соединять труд и молитву. "Копаем картошку, - вспоминал Старец, - а тётя и маменька вслух молятся: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас" или поют псалмы." Первое ведёрко накопаем - отнеси, Ванюша, батюшке в церковь от нашего труда картошечки... Второе накопаем - там матушки у нас больные... Третье накопаем - Харитиночка скрученная лежит, 20 лет болеет... А я, малый, еле несу это ведро - аж глаза вылазят...
Занёс батюшке - "Спаси Господи, Ванюша, буду молиться о вас".
Занёс матушкам - а мать София (25 лет в тюрьмах провела за веру Христову, святой жизни) меня чаем напоит да встанет перед иконами, помолится о нас...
Так меня приучали к милосердию, это и была наша десятая доля, церковная лепта от убогой нашей хаты...".
От голодной смерти семью спасали козочки. Они и кормили, и копеечку приносили: на целебное козье молоко охотников было много. Поэтому Старец всегда с глубокой благодарностью говорил о своих кормильцах: "Козочки наши милые, козочки наши родные", - благословляя и своих чад заводить этих неприхотливых животных. Необходимо отметить, что, несмотря на голодные годы, в семье Сокур всегда нерушимо соблюдались все постные дни.
Так, однажды, когда Мария с сыном приехала погостить к родне, мальчику подали стакан сметаны. Была пятница, и Ванюша, поблагодарив, решительно произнёс: "Сегодня пост, а я в пост молока не ем..." Когда мать Батюшки, уже будучи схимонахиней Мариамной, по преклонности возраста болела, ей предложили по болезни вкушать в постные дни молоко: "Я никогда в жизни поста не нарушила, и теперь не нарушу!" - воистину, слова праведницы, достойной иметь праведника-сына! (За эту исповедническую верность Закону Божьему Господь сподобил её и блаженной, святой кончины - она преставилась на праздник первоверховных апостолов за чтением Псалтири, в молитве. Смертью праведницы умерла и тётушка Старца, после причастия мирно и тихо - так что священник на проповеди, известный духовник о. Димитрий (Песков) ставил своей пастве в пример её кончину: "Блаженны умирающие о Господе!"